— Пытаюсь спасти тебе жизнь. Не перебивай! Слушай! Со мной ты будешь в большей опасности, чем с ними. Га-нор сейчас более надежен, чем я. Он опытный рубака, с ним не пропадешь. Да и Лук, несмотря на легкомысленность, парень не промах. Один я тебя не защищу. Ни Гис, ни Шен не помощники, а только обуза. С солдатами у тебя есть шанс вырваться.

— А у тебя? — Она, опустив уголки губ, смотрела в пол. — У тебя есть этот шанс?

— Есть. Но тебя не должно быть рядом, — озвучил я жестокую правду. — Один я полечу быстрее ветра и буду защищать только себя, больше ни на кого не отвлекаясь. Если ты поедешь со мной и что-то случится, я не смогу бросить тебя. В итоге мы останемся в этом проклятом городишке навсегда.

Она знала, что это так, и понимала, что я предлагаю разумный вариант, чтобы мы оба смогли выжить.

— Ты прав, хоть мне это и неприятно слышать. — Она дернулась, скрывая слезы. — Только очень прошу, не останавливайся, если гонцу или лекарю понадобится помошь. Помни правило гийянов.

— И не подумаю. — Я обнял ее. — Каждый сам за себя, все будет хорошо. Держись поближе к рыжему. Он не даст тебя в обиду. А я прорвусь. Должен прорваться.

— Эй, вы уснули там? — появился взволнованный Лук. — Пора. Скоро рассвет.

— Идем, — сказал я, поцеловал жену и разорвал объятия. — Будь осторожна.

— И ты. Постарайся выжить.

— Приложу для этого все усилия, — усмехнулся я. — Эй! Не грусти. Все будет хорошо. Неужели ты думаешь, что я оставлю тебя надолго? Если все получится, то мы встретимся за городскими воротами.

— А если нет? Если с тобой что-то случится?!

Я вздохнул:

— Мы с тобой и не из таких ям вылезали.

— Тогда у меня был Дар. Теперь же я беспомощнее младенца.

— Поэтому я и хочу, чтобы ты держалась поближе к северянину. Ты же знаешь это племя… А если не удастся выбраться, не жди меня и не ищи. Направляйся сразу в Альсгару. Встретимся у Ворчуньи и Пиявки. Если не появлюсь через неделю после твоего приезда, бери деньги и плыви в Золотую Марку. В Харог. Не тяни ни в коем случае.

— Ты найдешь меня?

— Конечно. Где бы ты ни была.

— Береги себя, Серый.

— Береги себя, Ласка. Все будет хорошо.

Мы бок о бок вышли из конюшни, ведя за собой лошадей. Га-нор и Лук уже были в седлах. Лаэн, напоследок коснувшись моей щеки губами, отправилась к ним. Я подошел к Гису и Шену, уже стоящим у ворот. Передал Жеребца на их попечение:

— Я быстро.

— У нас нет времени!

— Ждите! Побери вас Бездна!

И они не стали спорить. У меня было еще одно незаконченное дело. Следовало кое-что сказать северянину. Он, увидев, что я иду к нему, спрыгнул с лошади. Высокий, жилистый, угрюмый. Надежный, как стена.

— Как только мы выскочим, действуйте, и что бы ни случилось, не обращайте на нас внимания. Будем справляться собственными силами.

Он кивнул:

— Удачи.

— И вам. Позаботься о моей женщине.

— Не волнуйся. В отличие от гийянов, у моего народа другие правила. Мы своих не бросаем.

— Все же у тебя очень хороший слух, — хмыкнул я. На время я решил «забыть» о том, что еще он мог слышать.

— Не жалуюсь. — Он был серьезен.

— Если с ней что-нибудь случится, тебе тоже лучше умереть. Иначе я достану тебя даже из Бездны. Мы поняли друг друга?

Он долго-долго смотрел мне в глаза, а затем едва заметно наклонил голову:

— Я выведу ее.

Не сказав больше ни слова, рыжий вернулся в седло. Удивительный все же народ — северяне. Знают, что некоторые люди большие сволочи, но если считают их своими, помогают даже во вред себе. Остается лишь благодарить судьбу, что послала нам с Лаэн такого человека.

Я подбежал к сотрясающимся от ударов воротам. Засов был тяжелым, но мне удалось снять его одним движением. Ударив ногой по створкам, я опрометью бросился назад и влетел в седло.

Створки разошлись, и во двор начали вваливаться первые покойники. Я гаркнул и вбил каблуки в лошадиные бока.

Длина двора позволила животным взять более-менее приличный разбег. Жеребец первым врезался в толпу, раскидал широкой грудью замешкавшихся, еще нескольких подмял под себя. В нос ударил запах свежей крови и одуряющего зловония. Промелькнули и сгинули оскаленные морды, светящиеся глаза.

Мы вырвались и поскакали по темной улице. За нами с хрипами и рычаниями бросились несолоно хлебавши охотники до свежей человечины. Надеюсь, что Га-нор, Лаэн и Лук уйдут без проблем. Я прижался к шее коня и даже не подгонял его. Животное само хотело оказаться как можно дальше от покойников.

Кобыла Гиса оказалась проворной лошадкой, и теперь гонец скакал впереди, показывая нам дорогу. Я мало что запомнил из этой бешеной скачки. Непроглядная тьма, мельтешение теней, темные силуэты с зелеными глазами, зарево неизвестно откуда возникших пожаров. Трижды нам заступали дорогу, и трижды мы прорывались. В последний раз мертвецу удалось вцепиться в стремя гонца, но тот рубанул мертвяка тесаком.

Когда Гис внезапно осадил лошадь, я увидел, что улица впереди перекрыта. Целая толпа мертвецов ломилась в какой-то дом. Видимо, там еще был кто-то живой. Один из покойников увидел нас и бросился вперед, позабыв о прячущейся за стенами добыче. За ним двинулись еще трое, а потом вся толпа заколыхалась и пришла в движение.

— За мной! — Гис направил лошадь в переулок.

Я боялся, что Жеребец споткнется, и тут-то мне и придет конец, но Мелот миловал. Впереди появились распахнутые настежь городские ворота и небольшая освещенная факелами площадь. С соседней улицы, преследуемые несколькими десятками мертвецов, на взмыленных лошадях вылетели трое всадников. Они не смотрели по сторонам и поэтому не видели нас, скачущих к воротам с противоположной стороны. За какие-то уны люди пробились через площадь и вырвались из города. На душе сразу же стало необычайно легко. Лаэн выбралась из смертельной ловушки. Толпа покойников даже не подумала продолжать погоню. Твари бросились к нам.

— Проклятье! — Гис натянул поводья, заставив легконогую лошадку встать на дыбы. — Не проскочим!

Он был прав. Мертвецы полностью перекрыли выход. Думаю, даже на полном скаку у нас не было никаких возможностей прорваться через ворота. В такой толпе лошади так или иначе потеряют ход, а это сейчас смерти подобно. Против стольких противников мы не выстоим.

— Есть другой выход?! — Шен дышал так же тяжело, как и его конь.

— Да. За мной!

И опять пришлось петлять по улицам и удирать от тварей, которых язык не повернется назвать людьми. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что перестал их бояться. Так всегда бывает, когда страшного слишком много. Страх сам себя сжигает. Происходит пресыщение. Ты уже не чувствуешь ничего, кроме тупой усталости. Слишком привык, хотя, понимаю, как могут звучать мои слова со стороны. Но привыкнуть можно ко всему. Даже к толпам мертвых.

Кажется, мы проехали Плешь насквозь. Вылетели на темную улочку, никого не встретив, доскакали до ее конца и оказались на большой площади, служившей местным рынком.

Гонец придержал животину, начал осматриваться.

— Куда теперь? — спросил я.

— Помолчи. Дай подумать.

Небо уже порядком посветлело. Между пустых деревянных рядов рыночных прилавков серебрились тонкие нити тумана. Лошади фыркали и переступали с ноги на ногу.

— Река близко, — прошептал Шен.

— И кладбище, — сплюнул Гис. — Мы выехали не там, где я рассчитывал.

— Не стоит волноваться. Все кладбищенские обитатели сейчас в городе. А уйти по реке это реальный шанс выбраться из котла.

— Постараемся обойтись без купания, здесь недалеко дорога в поля. — Гонец развернул лошадь: — За мной!

Я бы мог возразить и рискнуть, отправившись дальше в одиночку, но не стал. Гис явно знает, что делает. К тому же, пока мы вместе, выжить проще.

Вновь улица, вновь неупокоенные. Мы неслись, ни на что не обращая внимания, я следовал сразу за гонцом, Шен за мной. Иногда приходилось прорываться. Здесь очень помогала мощь коня и прихваченный из комнаты Шена ским. Судьба меня берегла, я не упал, никто меня не стянул с коня и даже не цапнул. Не знаю, кому раньше принадлежал Жеребец, но он оказался хорош. Если выживу, куплю ему целый мешок овса. Не жалко.