Больше всего это напоминало рассыпанный из огромного ведра бисер. И теперь Тиа, точно голодная рыба «заглатывала» силу, «вдыхала» ее, с каждой уной становясь все сильнее и сильнее.

Она готова была ликовать и петь.

Вот почему даже в теле мертвых она ощущала себя такой никчемной. Как же можно было забыть об этом?! Ведь в древних книгах упоминалось подобное явление! Да и после гибели Гиноры и Ретара случилось именно это — огромный выброс неконтролируемой мощи в мир и бесконтрольные куксы, сотнями поднявшиеся из могил.

Только сейчас Тиф поняла, почему Тальки тогда отправлялась в подобные места. Хитрая тварь говорила им, что едет принять под их власть куксов, а на самом деле старая змея забирала чужую силу! Вот где разгадка роста ее мощи! Она питалась тем, что осталось от ушедших в Бездну Двух.

Хитрая, опасная ведьма! Она всех провела! Всех! Захапала такую власть, а они, идиоты, только радовались, что грязную работу по усмирению куксов взяла на себя Проказа.

Старая карга!

Ну ничего! Тальки здесь нет, и дух Тиа вполне может впитать в себя хотя бы часть того, что потерял со смертью тела. Это по праву принадлежит ей и заставит «искру» гореть ярче.

Проклятая ликовала.

Она бродила по безлюдным, освещенным ярким солнечным светом городским улицам, собирая разбросанные тут и там крупицы Дара. Те витали не только в воздухе, но и обнаруживались в многочисленных зомби. С выявлением последних не было никаких проблем. Куксы чувствовали Порка и лошадей, бежали к ним, стремясь насытиться, но, повинуясь приказу Тиа, умирали во второй раз, выплескивая из себя бесценную силу.

Мертвых оказалось куда больше, чем она рассчитывалa увидеть. Восставшее местное кладбище забрало в себя тех, кто еще прошлым вечером был жив. Лишь поздно ночью переполненная, точно бурдюк, Тиф остановилась и перевела дух.

Она сделала это. Собрала богатую жатву. Разожгла «искру» почти до прежнего состояния и избавила несчастный городишко от оживших покойников. Впрочем, последнее не входило в ее планы. Просто так получилось, и она отнюдь не считала это добрым делом. Как Проклятая и предполагала — в Плеши не осталось живых. Так что никто ей спасибо не скажет. Хотя в этом «спасибо» она нуждалась не больше, чем Порк в новых штанах.

Тиф раздраженно фыркнула, и стоявший перед ней пастух испуганно сжался, опасаясь гнева хозяйки.

Вот ведь нашла сравнение! Новые штаны для дурака были бы очень кстати. От этих уже порядком несло.

— За мной, — прохрипела она, и пастух все еще дрожа от пережитого за день ужаса, поплелся следом.

Во время блужданий по городу Тиа видела лавку, торговавшую готовой одеждой, и у нее созрела мысль переодеть блаженного в чистые тряпки. Дверь оказалась заперта изнутри. Женщина не стала стучать, а тем более пытаться открыть. Бесполезное занятие. Да и времени мало. Она выбила преграду вместе с косяком, потратив на это минимум силы.

— Хххозьми ведххххо. Хххазденьссся. Хххымойсся. Хххххеххелись!

На лице Порка отразилась целая гамма чувств. Он не желал заниматься столь неприятным для себя делом, но под грозным взглядом мертвых глаз втянул голову в плечи, послушался и, подхватив ведро, поплелся к колодцу.

Проклятая вошла в лавку. Огляделась. Ей не понадобилось много времени, чтобы найти подходящую для Порка одежду. Чистое белье, новые штаны, рубаха, а также хорошая куртка преобразили дурака. Тиф изучила его критическим взглядом и, оставшись довольна результатом, взяла тело под контроль, одновременно покинув труп женщины с разорванным горлом. Теперь было не так противно стоять за левым плечом слуги.

Как она и ожидала, «искра» после перехода потускнела, но собранная мощь осталась. Тиф потеряла целый день, но Дар куда важнее врагов. С ним у нее есть шанс вновь обрести былое могущество. А ничтожества не уйдут. Тиф чует их даже сейчас и обязательно нагонит, несмотря на то, что они решили запутать следы и предпочли хорошему тракту бегство через поля.

Тиа-Порк вскочила в седло и продолжила погоню.

— Через нар выберемся.

Я кивнул и застегнул куртку. Раннее утро было пасмурным, воздух холодным, еще не прогретым едва-едва проснувшимся солнцем, а земля теплой. На заросших невысокой травой полях лежал туман. Он уже до краев заполнил овраги и балки и теперь растекался вокруг, грозя вот-вот подняться с земли в полный рост и погрузить мир в молочную пелену.

Лошади шли еле-еле. Я оглядывался, вставал в стременах, но разглядеть хоть что-то дальше десятка ярдов не представлялось возможным. Через двадцать минок я едва различал, что скрывалось в пяти шагах от нас. Мы ехали в густом, вязком и холодном молоке.

— Тут не нар, тут все три добираться будем. — Мой голос казался неприятно глухим.

— Не страшно. — Гонец разгладил усы. — Торопиться некуда.

Я насупился, но промолчал. Быть может, он никуда не торопится, а кое-кто спешит в Альсгару. За четыре дня путешествия я весь извелся. Попытки «позвать» Лаэн окончились ничем. Она так и не восстановила силы после схватки в Песьей Травке. Я не знал, где мое солнце, что с ней, добралась ли она до Альсгары? Не случилось ли чего в дороге? Неизвестность выводила из себя. Если бы я только мог, то гнал бы день и ночь, но далеко без смены лошадей не уедешь, так что приходилось беречь силы Жеребца. Без него я отсюда еще долго не выберусь. По моим подсчетам, до города еще три, быть может, четыре дня скачки. Надо только выбраться из проклятых полей на нормальную дорогу. Дальше будет легче.

Единственное, что грело мне сердце, так это мысль, что Лаэн сумела вырваться из Плеши.

— Думаешь о своей женщине?

Я хмуро посмотрел на Гиса.

— Не злись, — обезоруживающе улыбнулся он, словно и не заметив моего недовольного взгляда. — Я бы тоже о такой думал. Тебе повезло, парень.

— Знаю.

— Все будет в порядке.

— Остается надеяться, что ты прав.

— А я вот так и не решился связать себя узами с какой-нибудь женщиной, — неожиданно выдал он.

— Почему?

Гис задумался, затем пожал плечами:

— Наверное, просто не успел. Жизнь гонца, если ты понимаешь, о чем я говорю. Один день здесь, другой день там. Какая согласится на такое?

— Ты плохо искал. Поверь, есть и такие… Нам надо остановиться и подождать, — не выдержал я. — Ничего не видно.

— Глупости, — возразил гонец. — Заплутать не заплутаем, это я тебе точно говорю. Слушай, я давно хотел спросить о том, что сказал Лук про Лаэн…

— Нет. Она не Ходящая и не Огонек, — ровным голосом ответил я.

— Почему тогда он ее так назвал?

— Не знаю. У него спроси.

Какое-то время мы ехали молча, пытаясь рассмотреть в тумане хотя бы намек на дорогу. Без толку.

— Слышишь?.. — внезапно спросил Гис. — Вот! Опять! Похоже на колокольный звон. Слышишь?!

Издалека, приглушенное расстоянием, долетело едва слышное «ом-м-м».

— Ты прав. Деревня близко?

— Не знаю, не знаю. — Он выглядел обеспокоенным. — Выходит, мы забрали гораздо западнее, чем требовалось… Если только Псарьки… Слишком рано, не находишь?

— Рано для чего?

— Для службы во имя Мелота. Почему звонит колокол?

«Ом-м-м», — донеслось в ответ.

— Или по кому, — усмехнулся я. — У меня не так много стрел.

Гис покосился на мой полный колчан:

— Считаешь, это опять мертвые?

— А ты нет? Если они были в Плеши, то почему бы им не появиться и здесь? Не слишком умно туда соваться.

— У нас мало еды. И я гонец. Должен проверить, чтобы рассказать, что там произошло.

— Должен, кому?

Он остался невозмутим:

— В первую очередь самому себе.

— Как знаешь. У тебя своя голова на плечах. Если не терпится, можешь сунуть нос, не возражаю. Но я не собираюсь. Да еще в таком тумане. Велика радость, когда откуда ни возьмись выскочит десяток покойников. Зачем понапрасну рисковать собственной шеей?

— Неужели тебя так напугал колокольный звон? — изумился он.

— Представь себе. Я с детства трусоват, — холодно отозвался я.